Мягко и бесшумно скользнешь под своды приветливо - задумчивых деревьев, наслаждающихся последними лучами уже не такого ласкового солнца. Пройдешь в глубины рощи, приляжешь под елью, устало положишь морду на лапы. Спустя секунду свернешься клубком, словно бы сжавшись от боли воспоминаний. Или реальной боли? Приподнимешь морду, тщательно, в который раз вылежешь рану на боку. Заживает... Хорошо. Вноьв опустишь морду на лапы, не обращая внимания на зычный голос желудка, явно не удовлетворенного разорением кладовой лисицы и остатками рулета из бачка ресторана.
"Город - не для волков..."
Отметишь про себя мыль, посещавшую наверное каждого волка в свое время, почешешь задней лапой за ухом, задремлешь. Несколько минут так спокойно полежишь, дав отдых и телу и мыслям, но вновь вскинешь голову вверх. Оглянешься на тихий хруст за спиной, привстанешь с подстилки из колкой хвои, поведешь ушами и внимательно вглядешься в пятнистый узор оленьей спины.
"Глупая... Глупые... Зачем на меня полезли?"
Заворчишь, кинешься на олениху, соскользнешь с ноги, поранишь, но упадешь сама. Слаба еще. Упрямо вскинешься морду, прищурившись, бросишься за пятнистой скороходкой, вновь прыгнешь, попадая опять на ногу. Вновь падаешь. Услышишь запах другого волка, заметишь белую шкуру волчицы, поймавшей твою жертву. Вздохнешь, не зная, как поступить, но выдашь себя тяжелым дыханием и нарочито треснувшими под лапами ветками. Потопчешься на них, для уверенности, качнешься и сядешь, для твердости.

Переступишь с лапы на лапу, постепенно подойдешь ближе, но острожно взглянешь из - под - лобья на незнакомку, цвет шерсти которой странно режет глаза. Как снег... И на снегу бывает кровь. Как на морде у волчицы. Или у тебя на боку. Таких не видела, приметишь для себя, что бывают волки разные, не только такие, как ты... Потянешься, притворно закроешь один глаз, подойдешь и понюхаешь олениху. Ладно, не важно, что твой запах на её голенище. Зато она видимо не одна. Оглянешься, более бодро развернешься и уже захочешь уйти - волки не любят, когда их мясо други трогают, а олененок все равно погибнет, так пусть лучше на пользу - но услышишь голос за спиной, прикроешь глаза и вздохнешь, обернешься, внимательно и острожно взглянешь в темные, открытые глаза белой незнакомки, медленно и так же острожно опустишься, по обычию родных мест, в мемолетном поклоне, негромким хриплым голосом, уставшим после очередной Песни, уронишь пару фраз.
- Птица... Пти. Я тут охотой занима...лась.
Поколеблешься с секунду, отведешь назад ухо и вновь откроешь пасть, вопросительно взглянув на волчицу:
- А кто ты такая?
Дабы не показаться грубой, особенно в ударение на вопрос, сядешь, вниматеьно взглянешь в карие* глаза, смотрящие прямо на тебя и по привычке чуть опустишь правое ухо вбок и назад.

*карие глаза же?

Мотнешь тихонько головой вверх - вниз, вверх - вниз... Птица... А имя? Отведешь вновь ухо назад и вбок, отгонишь чужие мысли и вновь встанешь, собираясь идти за олененком, но останешься на месте, выслушав от волчицы ответ на собственный вопрос. А потом уже сделаешь шаг назад, не собираясь мешать Ниэнне.
- То, что олениха была ранена, - твоя заслуга. Без этого я бы ее не поймала. Здесь и твой кусок по праву.
Зрачки немного расширяться - то ли от яркого блика солнца, скользнувшего с листвы прямо на морду, то ли от предложения волчицы. Обернешься через плечо, удивленно и чуть осторожно приблизишься вновь.
- Спасибо.
Благодарно кивнешь и помедлив, вопъёшься в ту саму ногу, чувствуя, как еще теплое мясо идет по пищеводу, попадая в победно урчащий желудок, согревает тело, чуть притупляя боль. Спустя минуту поднимешь окровавленную морду, облизнешься и, улыбнувшись, вновь заговоришь:
- Стая?... Прости, я наверное нарушила границы. Но вот о ваших законах я не знаю, я в стае была лишь раз и то, тольок потому, что зима выдалась очень сложная. А потом охота... Кхм, а много вас в стае?

Виновато отведешь уши назад, словно сама виновна в том, что собеседница глуха, потопчешься на месте, стараясь не обращать внимание, как сжалось от боли воспоминаний сердце в маленький комок. Эта морда. Темная шерсть и яркие глаза, как у тебя... Только вся разница в том, что всего лишь почти не говоришь, а он почти не слышит. Одним ухом лишь различает несколько более сильных звуков. Мотнешь мордой, теперь поняв, почему Ниа не услышала твоего топтания на ветках, и не харашнулась в сторону, когда услышала твой голос. Вздохнешь, сядешь и, сочувственно заглянув в красные глаза волчицы, медленно и четко проговоришь, почти не напрягая измотанных очередной ночью связок:
- Прости, я не знала. Мой... Кхм, мой брат тоже был таким... Только... Только он ушел.
Поперхнешься, замолкнешь, не в силах сказать эти два слова... "из жизни"... Мотнешь вновь головой, бесшумно вздохнешь и вскинешь морду вверх, словно бы завоя, но не проронишь не звука.
"Небо..."
То, что любишь небо, не от кого никогда не скрывала, вот и сейчас, опустишь вновь к собеседнице морду и улыбнувшись, четко, бесшумно проговоришь:
- Любишь небо?

Марк гулял по рощице.Вся округа пропахла грибами,сыростью от вчерашнего дождя и мхом.Лето подходило к концу,от чего становилось немного печально.Ком застрял в горле у белого волка,он посмотрел на небо с розоватым отливом,на его лице промелькнула едва заметная улыбка.-"Лето уходит"-подумал он-"А я ещё не обзавёлся друзьями,не говоря уж о семье."-вздохнул волк-"А я уже пол года нахожусь в стае."-в опавшей уже жёлтой листве что-то зашевелилось.Мгновенно метнув переднию лапу в источни шуршания,белый волк оглушил полёвку и с невзрачным видом проглотил её целиком.Вот он повёл своими надрезанными ушами.Здесь был кто-то ещё.Вот он почуствовал запах других волков.Пройдя по следу всего десять метров он увидел двух волков которые мирно беседовали.Это были две вочицы,одна белоснежная как снег,другая чёрная как ночь.
-Ну иди,познакомься с ними..
Но что то отталкивало его.Нечего не остовалась делать как взять лечь рядом,всего в нескольких метрах от них и ждать пока они его заметят.А пока можно было только прислушиватся к их разговору..